Работа на радио // 2012
27 мая 2012: Премьера фильма Леонида Парфенова "Глаз Божий" . Гость - Леонид Парфенов
Посмотреть и послушать эфир - http://www.echo.msk.ru/programs/tv/891914-echo/
Е.АФАНАСЬЕВА: Добрый вечер, в эфире – «Телехранитель», программа о сути телевидения и о тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии – Елена Афанасьева. Как всегда по воскресеньям говорим мы с вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра. Сегодня у нас в гостях одна из самых заметных персон нашего телевидения. Леонид сидит, что-то набирает, смску, наверное, какую-то отправляет. Здравствуйте.
Л.ПАРФЕНОВ: Здравствуйте.
Е.АФАНАСЬЕВА: Леонид Парфенов.
Л.ПАРФЕНОВ: Здравствуйте. Нет, я просто поражен, что я – одна из заметных или каких там, видных, приметных...
Е.АФАНАСЬЕВА: Отвлекайтесь от своего телефона. Переходим в радиоэфир.
Л.ПАРФЕНОВ: ...и, вот, сообщаю всем, что я...
Е.АФАНАСЬЕВА: Всем, что вы заметная персона.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, заметная фигура.
Е.АФАНАСЬЕВА: Прекрасно. Говорить мы сегодня будем с Леонидом, поводом формальным стала премьера фильма, который Леонид выпускает на этой неделе. 2 серии выйдут на Первом канале, называется «Глаз божий». Почему так называется, сейчас спросим. Посвящено столетию музея имени Пушкина, Музею изобразительных искусств. Почему, все-таки, «Глаз божий»?
Л.ПАРФЕНОВ: Потому что это про то, как... Русские, все-таки, европейцами рождены, с европейским глазом. Вот, создатель... Как бы потом ни пытались говорить, что «Ой, да как-нибудь, да проживем, да ну, нам Запад чужд» и прочее-прочее, по-настоящему если вот так не занижать планку, ведь, как возник нынешний Пушкинский музей, тогдашний Музей изящных искусств Александра Третьего? Иван Цветаев, отец поэтессы, которого в игровых реконструкциях у нас играет Олег Табаков, повторял: «Несчастная мы страна – у нас своей античности нет» в том смысле, что античный мир на территории России, ну, за малым там исключением небольших кусочков Крыма и Кавказа, он не отметился, нет у нас своих раскопок, нет у нас античных сокровищ отечественного происхождения на территории страны. А, ведь, все-таки, мы, хоть и самый восточный, но побег европейского корня. И как важно, чтобы следующее поколение Иванов (сам-то он был Иваном из Владимирской губернии, сын сельского попа), как важно, чтобы они поскорее вот это понимали, что мы отсюда, вот, откуда античность, Средневековье, Возрождение, вот этот общий европейский корень. Это не просто, но это нужно понимать. Поэтому с этой назидательной задачей создавался Музей изящных искусств, который был при Московском университете, поскольку он был учебным.
А в это же время Сергей Щукин и Иван Морозов собирали самое новое искусство, никем тогда особо не признанное, в особенности Сергей Щукин (его коллекция исключительно радикальная по тем, да и по нынешним временам). Они, в общем, оказались первыми, кто так остро почувствовал новое качество искусства французской живописи, прежде всего. В общем, они были первыми серьезными покупателями авангарда и, во многом, цены на современное искусство начались от этих двух русских, московских одного промышленника, другого купца, но как-то принято и того, и другого купцами именовать.
Вот от этих русских европейцев, от их очень острого ощущения европейского корня нашей культуры, нашего духа и пошел этот музей, и все 100 лет он эту огромную функцию форпоста мировой культуры, европейского духа в самом центре Москвы и выполнял и своей экспозицией, и огромным количеством роскошных выставок, которые все эти годы были на памяти нескольких поколений людей.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Леонид Парфенов, говорим мы о премьере, которая на этой неделе будет – у вас есть у всех шанс посмотреть в четверг и в пятницу на Первом канале. По-моему, первая серия в 22:30.
Л.ПАРФЕНОВ: В четверг – в 22:30, а вторая – в 23:00.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да. Говорим мы об этой премьере. Если у вас уже есть вопросы к Леониду Геннадьевичу, наш SMS-номер +7 985 970-45-45. Пожалуйста, задавайте их. Во второй части программы как обычно вы сможете задать их и по телефону. Много вопросов заранее пришло на сайт, правда, с фильмом они не связаны, а больше связаны... даже не знаю, как это определить. Но думаю, что все, кто хочет. сможет дозвониться или повторить свои вопросы по SMS. Кое-что прочту и отсюда.
Очень много у вас реконструкций, все больше и больше ваша документалистика становится такой, полуигровой, если это так можно назвать. У вас уже был опыт «Зворыкин Муромец», где были серьезные сцены, восстанавливающие эпоху, образ мысли самого героя, которого тогда играл Шакуров. Сейчас у вас, может быть, не такая большая роль у каждого актера или исполнителя роли, потому что, в общем, в основном, небольшие сцены, но все сплошь бриллианты нашего актерского мира и не только актерского. Потому что, вот, я могу сказать как человек, который уже посмотрел такую, черновую сборку фильма, в роли Пикассо сразу 2 очень известных человека – молодого Пикáссо играет Петр Налич. Его, если зрители видели промо-ролик фильма, уже могли там даже заметить. А, вот, в роли Пикáссо взрослого ваш теперь постоянный соавтор на телеканале «Дождь» Владимир Познер.
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, мы это называем «Пабло Пикассó»... Я как-то вслед за Ириной Александровной по-французски стал ударять, и там как-то это принято, да? Всем известно, что потом как-то стали смещать ударение, настаивая на том, что он, все-таки, испанец. Ну, вот, он – французский художник, тем более, что...
Е.АФАНАСЬЕВА: Хорошо, будем говорить сегодня «Пикассó».
Л.ПАРФЕНОВ: Да. Я объясняю, что это не «инстрýмент» и «магáзин», а, все-таки, Пикассо. Да, это у нас Пикассо до Первой мировой войны, то есть тогда, когда с ним знакомится Щукин, и Пикассо после Второй мировой войны, когда он жил в южных городках, и самое распространенное его изображение в хронике...
Е.АФАНАСЬЕВА: И общался там с Эренбургом, которого у вас играет Кваша.
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да. И в хронике очень много его, когда он в шортах с голым торсом, потому что он в Валарисе жил, в Мужене – это жара, это Приморские Альпы. И однажды увидев Владимира Владимировича на пляже, я с тех пор знал, что его, оказывается, можно раздеть перед телекамерой, что не часто бывает с российскими телеведущими. Поэтому когда возникла необходимость... Ну и там общая комплекция.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть голый торс Познера будет играть голый торс Пикассо.
Л.ПАРФЕНОВ: Да. Ну и такая общая комплекция у них похожая. И черепуха такая, внушительная. Ну и потом французский у Владимира Владимировича первый родной язык. Вот так и сложилось. А Петр Налич – он, конечно, своими боснийскими корнями дает нам вот эту правильную пиренейскость. Потому что вот тот чернявый малый, который 5 лет жил в бараке и ждал, когда на него свалится слава и пришла она к нему в образе русского купца-старообрядца, нам показалось, что это очень симпатично. А уж для того, чтобы ему было, что напевать, нашли песенку самого первого шансонье – она была записана за год до того, как они познакомились со Щукиным, поэтому там Петр еще и так, намурлыкивает самую первую шансонную песенку в истории.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но кроме двух упомянутых замечательных таких эпизодов у вас очень много звезд. Вы уже сказали, что Олег Павлович Табаков играет.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, Цветаев, основатель музея.
Е.АФАНАСЬЕВА: В роли императора у вас Евгений Миронов.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, это, кстати, не раз были оказии сыграть, но все у него никак не получалось. И сейчас, ну, пусть хотя бы в виде такого этюда, Евгений Миронов, наконец, Николаем Вторым предстал. Мне кажется, что всякий представляет... Ну, как бы так, у него, конечно, очень широкое амплуа, но понятно, что это очень подходящий для Миронова образ.
Е.АФАНАСЬЕВА: Молодую Ирину Антонову играет Марина Зудина.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, Марина Зудина. Там есть 2 сцены – это приезд Шагала, которого играет Владимир Абрамович Этуш, и в 1981 году приход Брежнева на выставку «Москва-Париж» - это было очень важное событие, потому что Ирина Александровна его провела мимо Кандинского и Малевича, и этим был, в общем, реабилитирован русский авангард. Это он сам, мне кажется, хотел сесть перед картиной Герасимова «Ленин на трибуне».
Е.АФАНАСЬЕВА: А вот такие эпизоды для таких замечательных великих актеров – это желание их поучаствовать в проекте или это, все-таки, ваши, скажем честно, личные связи уговорить каждого из них на эпизод? Причем, в документалке.
Л.ПАРФЕНОВ: Знаете что? Они все относились к этому хорошо. Потому что когда объясняешь, что это вот такая важная богатая история, что за этим так много стоит и все они так или иначе поклонники Музея изобразительных искусств имени Пушкина и Ирины Александровны лично, поэтому поучаствовать в такой истории, ну, они считали для себя незазорным. Слава богу. В каждом из этих случаев, да, я разговаривал отдельно, объяснял, рассказывал, что-то такое исполнял как уж мог. Ну, потому что проблема же не только в том, что это эпизоды, а проблема в том, что это же я им написал. Ну, я старался ничего не придумывать особенно и, скажем, большинство реплик Цветаева – это из его писем Нечаеву-Мальцову, главному спонсору при создании музея (так был стекольный король России), и его переписка с Романом Клейном, архитектором здания. Но, все-таки, вот таким образом сделать какие-то диалоги, чего-то отдать... Или есть, например, очерки Марины Цветаевой о создании музея. И там она писала, как отец ходил по купеческим вдовам и настаивал безутешным оставшимся без супруга дамам, что 30 тысяч золотых рублей ежели потратить на именной зал, то это и будет лучшей памятью какого-нибудь там Порфирия Панкратьевича. Ну, хорошо, вот у Марины Ивановны есть эти фразы, как он... И говорил, что «А, ведь, племянник-то в карты спустит», и вдова подтверждала: «Да, в карты спустит». Ну вот таким вот образом и набралось.
Е.АФАНАСЬЕВА: Раиса Рязанова у вас играет такую купеческую вдову.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, Раиса Рязанова замечательная. Конечно, это только краска. И для нас, конечно, это средство рассказать. Ну, во-первых, я не думаю, что так уж много народу знает про Сергея Щукина и Ивана Морозова. И вообще, в принципе, удивительное дело. Сколько раз я спрашивал разных людей, ну, в общем, с гуманитарным образованием... Ну, всем, ведь, понятно, что в Эрмитаже старые мастера, там, Рубенс, Рембрандт, что там еще, вся эта величественная гордость классической живописи, это царские коллекции. И когда спрашиваешь «Ну хорошо, а «Девочка на шаре» у нас откуда?» Ну, ведь, не Минкульт СССР же покупал. Царь – явно тоже. Ну, во-первых бы, не успел, во-вторых, не те были вкусы, судя по остальной коллекции Эрмитажа кроме 3-го этажа, куда попало большое количество вещей из Щукинской. Это не знают. Поэтому рассказать об этих событиях и о живых людях, понимаете, не как о музейности, которая, в принципе, не очень телегенична, а как о страсти, о коллекционировании, о поисках красоты, о смелости вкуса, когда Щукин, действительно, поначалу было отказался даже от панно «Танец», а потом ночью до Варшавы доехал, где смена колеи, оттуда, ночью не спал и день не спал, там, двое суток трясся до Варшавы и оттуда дал эту телеграмму Матиссу. Это потом будут называть коллекционерским подвигом.
Это важно для того, чтобы это было рассказано как вещь, которая была с людьми, а которая не является академичной музейностью (я надеюсь, что музейщики мне такое понятие простят), которое просто... Ну, оно проигрывает. Нельзя живопись просто так показывать по телевизору, вот, просто скользить по мазкам.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я напоминаю, что это Леонид Парфенов. Говорим мы о премьере его фильма «Глаз божий», который будет на этой неделе, вы можете его посмотреть. +7 985 970-45-45 – пожалуйста, ваши вопросы Леониду Геннадьевичу. Я как раз до того, как сюда войти, задала вам вопрос, кто ставил эти игровые сцены, вы сказали «Спросите об этом в эфире». Расскажите о ваших соавторах постоянных.
Л.ПАРФЕНОВ: Вы знаете, я каждый раз, когда мы накрываем поляну, что называется, по окончании очередного проекта, я обязательно выпиваю, как единственный работающий в кадре обязательно поднимаю тост за тружеников некадровых профессий, как это называется. Потому что, на самом деле, год от года, сезон от сезона, от работы к работе возрастает роль и значение (я этому очень рад) режиссеров и оператора-постановщика – это Сергей Нурмамед, Иван Скворцов (режиссеры) и оператор-постановщик Владимир Каптур, с которыми я работаю много лет, а с Володей вообще уже 21 год.
Потому что, конечно, понять задачи вот этого куска... Нельзя делать так, что «вот это мы делаем документалистику, а здесь какие-то такие игровые куски, которые приятно разбавляют сухомятку кадровых и закадровых текстов, которые там сугубо документальные в традиционном смысле слова». Поэтому то, что делают ребята (это в «Зворыкине» особенно было), я очень часто просто закрываю глаза, меня вслепую используют, потому что я не могу уже понять... Вещи – они уже сугубо режиссерские, я, все-таки, режиссером никак не являюсь. Темп, настроение, внутренняя какая-то атмосфера. Вот, Щукин пришел в эту мастерскую или Пикассо, которого играет Познер, мается с голубем мира – он не получается прозрачным. Там довольно долгая шла работа. Вот тот голубь мира, который станет эмблемой такого просоветского движения за мир и под соусом которого здесь Пикассо провозгласят прогрессивным художником, дадут Ленинскую премию и прочее-прочее, и этим начнется реабилитация сначала зарубежного авангарда, который был весь запрещен в 1948 году сталинским постановлением о ликвидации государственного музея нового западного искусства.
Вот, понимаете, как они живут? Как почувствовать вот это все? Это уже совершенно не журналистские задачи, и я очень признателен ребятам, что они столько вносят в вещь, которая, может быть, изначально и моя в смысле, что я эту тему принес, я это что-то предложил, я какие-то там эпизоды разрабатывал, но дальше в дело вступали они, и это получалось много богаче, чем вообразил бы какой бы то ни было журналист.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот как раз Петр из Перми спрашивает SMS-вопрос: «Леонид Геннадьевич, кто был инициатором фильма? Вы? Ирина Александровна? Первый канал?»
Л.ПАРФЕНОВ: Вы знаете, Ирина Александровна позвала меня несколько лет назад про это поговорить, что «вот, у нас будет такой юбилей, какие у вас есть соображения?» Я сказал, что я очень польщен таким предложением, я пошел думать насчет своих соображений и, спустя, кажется, неделю (у нее обычно по понедельникам такие дни, когда нет посетителей в музее, это самое удобное, но при этом все сотрудники на работе) я пришел вновь и рассказал вот этот взгляд на форпост западничества, такой форпост мировой культуры. Как это создавалось, как это потом десятилетия ушли на всевозможные запреты и как потом это все равно возвращалось, потому что последующие поколения наследников Цветаева, Щукина и Морозова пусть и не по прямой, они, оказывается, опять в этом находили красоту. Достаточно сказать, что первая выставка Пикассо была в 1956 году пробита к 75-летию Ильей Эренбургом, разумеется, в Пушкинском музее. А уже в самом начале 60-х Драгунский пишет «Девочка на шаре» в своем цикле «Денискины рассказы», а в 1966 это экранизировано, где папу играет Юрий Яковлев. И, оказывается, Пикассо – это не растлитель искусства... Какие-то там были страшные слова сталинского постановления, ужасающие совершенно: антинародное, пачкотня... Ну, в общем, то, что Гитлер называл «дегенеративное искусство». А, оказывается, Пикассо может воспитывать пионеров, юных ленинцев отряд. Надо же! Вот посмотрите, с какой скоростью это все шло.
Ведь, когда опоясывали и опоясывают до сих пор (и это единственные оставшиеся, наверное, в Москве очереди на полчаса как минимум), этот огромный людской поток по фасаду на Волхонке и заворачивает туда в переулок – это же стоят все эти люди, которые так понимают красоту. Больше же никуда они не стоят, ни в какой такой очереди. Это же просто такой клуб людей (эти поклонники Пушкинского музея и его выставок, и его экспозиций).
Е.АФАНАСЬЕВА: Мы продолжим разговор с Леонидом Парфеновым о его фильме «Глаз божий», посвященном столетию Музея имени Пушкина после выпуска новостей на радио «Эхо Москвы».
НОВОСТИ
Е.АФАНАСЬЕВА: Итак, мы продолжаем программу «Телехранитель», в гостях сегодня – Леонид Парфенов. Говорим мы о его фильме, который на этой неделе будет показан на Первом канале «Глаз божий», посвященный столетию Пушкинского музея. Также очень много вопросов и по другим проектам. Так как Леонид Геннадьевич давно у нас не был в гостях, то мы эти вопросы будем ему задавать.
Л.ПАРФЕНОВ: Слушайте, перестаньте меня по отчеству называть.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну ладно...
Л.ПАРФЕНОВ: Начали с какого-то видного, потом...
Е.АФАНАСЬЕВА: Ладно-ладно. Перейдем сейчас к другим вопросам тоже. +7 985 970-45-45 – SMS-номер, чуть позже будем звонки ваши в эфире принимать. Ольга спрашивает: «Встречались ли вы с потомками Щукина?»
Л.ПАРФЕНОВ: Да, конечно. Андре-Марк есть во второй серии, да, он очень трогательно объяснял. Мы пошли в тот дом, где жил Щукин в эмиграции. Он, по счастью, окешился, что называется, до Первой мировой войны, деньги у него были в шведском банке. Отсюда и он, и Морозов оба бежали, очевидно, киевскими поездами, когда немцы захватили Украину после Брестского мира и туда, в общем, как за границу можно было уехать. И он там жил, в общем, безбедно, ни одной картины ни тот, ни другой не взяли. И он там купил, ну, просто для интерьера. Все-таки, такую коллекцию можно один раз в жизни собрать, и это очень важная такая краска. У Андре-Марка даже усы растут так же, как у Сергея Ивановича, таким вот вертикальным образом.
Е.АФАНАСЬЕВА: Так как я видела предмастер вашего фильма, меня там удивило как раз... Не то, что удивило, как раз Андре-Марк говорит о том, что он хотел бы получить компенсацию за эту коллекцию. Он говорит: «Я, в общем, человек, понятно, что не требую назад коллекцию (дедушка был бы не рад)».
Л.ПАРФЕНОВ: Нет, это известно, такая тяжба продолжается, что не сказывается на его взаимоотношениях с Пушкинским музеем и с Эрмитажем. Андре-Марк – это иск к РФ.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть это не настолько жестокие отношения, когда арестовывают коллекции во время выставок.
Л.ПАРФЕНОВ: Нет. Более того, эти вещи, которые были куплены Щукиным из интерьерных соображений в ту парижскую квартиру, которые остались еще в семье, он их подарил Пушкинскому музею – они тоже, все-таки, имеют научный, исторический интерес как свидетельство вкуса Щукина. Но и так во всем мире, национализация без компенсации не признается никаким государством, по-моему, теперь и российским тоже.
Е.АФАНАСЬЕВА: И наше государство будет выплачивать какую-то компенсацию?
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, рано или поздно, я надеюсь, что это завершится тем, что, действительно, будет какая-то назначена разумная сумма. Конечно, никак не идущая ни в какое сравнение с рыночной стоимостью...
Е.АФАНАСЬЕВА: Просто вы приводите там достаточно впечатляющую цену, сколько сейчас стоит.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, оценка Сотбис – мы очень признательны этому крупнейшему...
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну, произнесите эту сумму, да.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, пожалуйста. 5,5 миллиардов коллекция Морозова и 8 миллиардов коллекция Щукина. Это, очевидно, самые роскошные, самые драгоценные частные собрания, которые когда-либо собирались. Никакие императоры ничего подобного не собрали, ну, в смысле стоимости. Подозреваем, что «Танец» входит в число самых дорогих произведений искусства в мире, там может и до полумиллиарда доходить цена.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы можете дозваниваться, уважаемые слушатели, нам в прямой эфир. Наш номер 363-36-59, код Москвы 495. Также вы можете присылать свои вопросы, SMS-номер +7 985 970-45-45. Вот тут есть достаточно любопытный вопрос, человек с фамилией Синицкий спрашивает: «Так в чем мораль и смысл вашего фильма?» В чем мораль?
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, вы знаете, что хотел сказать автор этим произведением? Тут надо все произведение тогда как-то и рассказывать от первого до последнего. Ну, вот в этой красоте, в этом представлении о прекрасном, которое у нас мировое и оно у нас европейское. Я думаю, что, на самом деле, если русский не снижает перед собой задачу жизненную, в том числе и в том, что касается красоты, то он себя реализует как европеец. Только если он не будет рассказывать какую-нибудь химеру про особый путь и прочее-прочее, что позволяет всегда оправдывать всевозможные наши домашние безобразия, то на поверку выясняется, что да, вот оно, это наше. И это были люди плоть от плоти и кровь от крови русский народ. Щукин и Морозов даже старообрядцы, даже чересчур русские по русским меркам. Тот, все-таки, был из никониан, из традиционного православия (Иван Владимирович и сын священника). Это было выбором их жизни, их представлений и они очень опережали свое время. Но потом, когда была эта выставка 1956 года Пикассо и он был после запрета вновь показан, поразительно: Девочке на шаре уже 50 лет, а это все еще для советских людей самое новое искусство, которое еще как-то режет глаз и как-то непривычно, и как-то ломает, и все надо продираться как-то к такой красоте. Ну, сейчас, я надеюсь, что, все-таки, у нас не такие вкусы. Хотя, конечно, огромное количество людей полагают, что, действительно, вершиной живописи является «Опять двойка» Решетникова, «Прибыл на каникулы», что тоже можно понять и над этим грех смеяться. Но если вот так, по большому счету, по Гамбургскому, то есть как раз европейскому, то это вот.
Е.АФАНАСЬЕВА: Давайте звонки попробуем тоже принимать. 363-36-59, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
Е.АФАНАСЬЕВА: Здравствуйте. Как вас зовут, вы откуда?
СЛУШАТЕЛЬ: Я из Химок, зовут Светлана Михайловна.
Е.АФАНАСЬЕВА: Пожалуйста, мы вас слушаем, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ: Я хочу сказать, что почему не ставится вопрос о переименовании этого музея имени Цветаева? Пушкин какое отношение к нему имеет? Никакого.
Е.АФАНАСЬЕВА: Спасибо за вопрос.
Л.ПАРФЕНОВ: Это, действительно, так. В 1937 году, в общем, случайно получили это звание – просто тогда все называлось именем Пушкина из-за юбилея.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это к столетию смерти, да?
Л.ПАРФЕНОВ: Да, да. Но, на самом-то деле, нет, это все как-то и оправдано. Потому что, с другой стороны, Пушкин – первый наш европеец. Ничего более вот такого, действительно, блестяще европейской вот этой всей отзывчивости, которая была, кстати, и у Цветаева, когда и античность, и возрождение, и то, и се, и эллины, и иудеи, что называется, вот это было у Пушкина так впервые. Ну, так уж сложилось. Мне кажется, что хотя там к советским традициям принято относиться не слишком бережно, но, все-таки, с 1937-го по 2011-й – это много. Уже никто не знает его, в общем, с иным названием.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть это уже бренд, что называется, да?
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да. Ну и потом стало уже удобно как-то называть это «Пушкинский музей». Вот, даже на пригласительном билете на столетие написано «Пушкинскому музею – 100 лет». «Пушкинскому», правда, поставлено в кавычки. Но, вот, не попрешь против русского языка, который вот таким образом неудобное «ГМИИ им. А.С.Пушкина»... Ну, кто ж так? Такое никто не скажет.
Е.АФАНАСЬЕВА: Еще звонок. 363-36-59, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Аркадий.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, откуда вы, Аркадий?
СЛУШАТЕЛЬ: Я из Москвы.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, мы вас слушаем.
СЛУШАТЕЛЬ: А я хотел поинтересоваться. Ведь, и Морозов, и второй товарищ...
Е.АФАНАСЬЕВА: Щукин.
Л.ПАРФЕНОВ: Щукин. Господин он, все-таки, конечно, был, ну да ладно.
СЛУШАТЕЛЬ: Они же из старообрядцев.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, правда.
СЛУШАТЕЛЬ: И как я где-то читал, они воспользовались капиталами, накопленными старыми обрядцами и полученными в управление.
Л.ПАРФЕНОВ: Нет, не совсем так. И тот, и другой... Нет, они, конечно, родились в очень богатых семьях и, конечно, в особенности Морозов, этот купеческий клан, промышленный клан был одним из самых богатых в стране. Но и тот, и другой чрезвычайно приумножили богатство. Что касается Ивана Морозова, то он просто как по распределению работал на этих мануфактурах в Твери, сам управлял семейным делом, хотя главным пайщиком была его мать. Сергей Иванович очень тоже расширил дело – он был торговцем тканями, и известный ряд очень крупных его сделок. Так что нет, они... Причем, Сергей Иванович очень экономно расходовал средства и только на проценты с капитала коллекцию покупал, не трогая основных средств. Ну а про Ивана Морозова известно прозвище, которое ему дал Валлар, крупнейший торговец, виднейший тогдашний торговец картин русский, который не торгуется.
И тут мне хочется сказать, что нашелся еще один русский, который не торгуется, - это Дмитрий Рыболовлев, который нам когда-то помогал с фильмом «Хребет России» про Урал 4-серийный, который тоже был на Первом канале. И, вот, надо же, и пришло ему в голову сказать: «Денег я дам не так много, насколько красивым получился у вас предыдущий фильм. Поэтому давайте сейчас еще вам помогу».
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть меценатство продолжает.
Л.ПАРФЕНОВ: Да. Есть такая склонность к этому жесту. Вот тогда, когда человеку кажется, что это красиво, что это интересно, что это как-то приподнимает его, это какая-то очень русская черта. Не просто потратить. Так или иначе деньги ж все равно потратишь. А потратить так, чтобы как-то себе такой доставить респект, это такое... Очень сладкое, я думаю, чувство. Мне не доводилось, но, думаю, что это здорово.
Е.АФАНАСЬЕВА: Все впереди, Леонид. Так как фильм ваш еще пока не видели, задают только общие вопросы, но много вопросов с вашей новой программы с Познером на канале «Дождь». «Вы и Познер – как возник такой союз?» - спрашивает Марта.
Л.ПАРФЕНОВ: Вы знаете, он несколько раз возникал. Мы все пытались поработать вместе, и у нас когда-то был фильм к юбилею Владимира Владимировича, он назывался «Ведущий», я еще его называл «Познер на все времена». Там мы вместе находились в кадре, я говорил, что у меня такое амплуа доктора Ватсона, потому что мы ходили по познеровским местам Берлина...
Е.АФАНАСЬЕВА: Это еще к 70-летию было.
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да, это в 2004 году. ...Берлина, Нью-Йорка и Парижа, и, в общем, я должен был как-то расспрашивать. Но рассказывал-то Владимир Владимирович. И вот эту вот роль я как-то попытался выдержать. Поэтому мы несколько раз пытались, но все как-то не случалось и, вот, наконец, случилось.
Е.АФАНАСЬЕВА: А человек с ником Wind of change спрашивает: «Не со зла: почему часто на «Дожде» перебиваете Познера?»
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, может быть, и перебиваю. Но мне кажется, что в тех случаях, когда такая дискуссия оживленная, это нормально, ничего страшного нет. В каких-то случаях он меня перебьет. Во всяком случае, Владимир Владимирович за себя не обижался, это вы как-то за него обижаетесь.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это не я, это, вот, Wind of change.
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да.
Е.АФАНАСЬЕВА: А как вам работается сейчас? Во-первых, у вас впервые вы в парном ведении (вы до этого не работали как ведущий программы в паре). И во-вторых, все-таки, канал достаточно не типичный. Вы до этого выходили в эфир на каналах, которые, все-таки, федеральными называются. Этот более доступен в интернете, на каких-то кабельных сетях. Как вам работается?
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, ничего страшного. Надо играть на разных барабанах. Ну что ж? Потом если вы видели выпуски, ну, они как-то слабо представимы на федеральных телеканалах. Ну, по счастью, есть возможность выходить с фильмами на федеральных телеканалах. На самом деле, самое последнее время, когда я работал на НТВ, когда у меня была и еженедельная программа, и фильмы (тогда был проект «Российская Империя», выходили там эти 16 сдвоенных серий), вот тогда у меня всегда было ощущение, что я дышу двумя легкими, что у меня есть и текущая какая-то журналистика, и я все время тут на пульсе новостей. А с другой стороны, у меня вот эти всякие блокбастеры про какие-то там другие времена с какими-то другими совершенно задачами. Мне, в принципе, очень не хватает возможности смотреть, комментировать, говорить, как-то через себя пропускать текущую информацию. Я, все-таки, 8 лет не работал в таком, сиюминутном эфире.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну вот когда у нас был здесь у меня в гостях Владимир Владимирович (это было примерно где-то после третьего выпуска), мы с ним обсуждали ситуацию, что очень видно, что за каждым ведущим, даже если это сольная программа, всегда стоит огромная команда профессионалов. Ну вот мы с вами сегодня говорили, когда вы в кадре работаете в документальном проекте. То же самое было у вас в «Намедни» всегда – вы солируете в кадре, но огромное количество людей за кадром делают вместе с вами эту программу. Ясно, что на «Дожде» у вас такой огромной команды нет. Насколько тяжелее работать, насколько больше приходится самому?
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, видите, мы и формат поэтому такой определили. Это личностные комментарии в связи с событиями недели, где, прежде всего, работаем мы. Хотя, там есть очень квалифицированный редактор Кирилл Михайлов, с которым мы готовим эти темы, обсуждаем. Но главное то, чего потом нам есть или нет, чего сказать. А так, конечно. И в этом смысле для меня ситуация не очень привычная, потому что команда – это великая штука, и мне на телевидении это всегда очень важно. Поэтому для меня, например, съемки с командой на ведение – я вообще это работой не считаю. С приятными людьми, твоими друзьями куда-то поехал на места, которые тебе интересны, - ну, это же чистое удовольствие, да еще и получаемое по профессии.
Сегодня был как раз у Константина Эрнста, и договаривались, что хотя бы во второй серии мы сможем пустить длинный «барабан». Потому что команда большая...
Е.АФАНАСЬЕВА: «Барабан» - это надо объяснить, титры, которые обычно все каналы сокращают.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, заключительные титры. Поэтому сегодня я много раз задумывался о роли и месте команды.
Е.АФАНАСЬЕВА: 363-36-59, ваши вопросы, пожалуйста. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день.
Е.АФАНАСЬЕВА: Здравствуйте. Как вас зовут, вы откуда?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Нина, я – москвичка.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, пожалуйста, Нина.
СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, можно вернуться немножко к Пушкинскому?
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, конечно.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, пожалуйста-пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста. Вот, вы когда делали вашу передачу, очень монетизированную, на мой взгляд, подробно рассказываете о всяких деньгах, кто куда платил и так далее. Знаете о том, что есть такой маленький канал «Радость моя», который сделал «Мой Пушкинский», 16 серий с просветительской точки зрения, где Табаков, Васильев, Норштейн и другие известные люди рассказывают простому народу, который знает картины только по обложкам?
Л.ПАРФЕНОВ: Да, я знаю этот проект. Я знаю, что портрет Жанны Самари рассказывал Олег Павлович, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, да.
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да, знаю, знаю.
СЛУШАТЕЛЬ: Как вы оцениваете такую работу, скромную, но очень интересную и очень нужную для нашего малопросвещенного народа, который, к сожалению, не добегает до музеев кроме, может быть, ночи музеев? Вот, нужна она?
Л.ПАРФЕНОВ: Конечно, нужна. Да нет, всякая работа, которая идет, которая направлена на то, чтобы красоту к людям приближать и заставлять как-то людей, ну, в хорошем смысле слова заставлять, обратить на это внимание, остановиться, задуматься, почувствовать что-то большее, чем круг бытовых забот, это всё... И, кстати сказать, монетизация, о которой вы как-то так, я понимаю, несколько меня пнули, в том числе мы даже это обсуждали с Ириной Александровной. Я говорил, что, понимаете, надо назвать эту цену, потому что это в том числе, например, способно посеять в людях сомнение, что «может быть, я что-то не понимаю?» Вот, мне кажется, что это чего-то такое, какое-то дремучее, непролазное. Но если это столько стоит... Ну, мы живем просто в такие времена, когда люди склонны обращать внимание на какие-нибудь там рейтинги Forbes. И да, надо пытаться нынешним языком донести до людей вещи, которые их заставят на это обратить какое-то, может быть, более пристальное внимание.
В том числе, кстати сказать, в этом есть и определенный, конечно, коллекционерский подвиг. Потому что вот так, настолько эти люди опередили свое время, опередили вкус. Сергей Иванович Щукин, который для внутренней лестницы своего дома решил, что должно быть панно «Танец», которое с первого пролета на второй приподнимает, облегчая подъем, а потом музыка – она, вот, на втором этаже умиротворит. Вот, надо же экий был изощренный вкус. И что это теперь, да? Это целый зал, целая стена в Эрмитаже, а когда-то это, вот, по габаритам лестницы купца первой гильдии Щукина Сергея Ивановича.
Е.АФАНАСЬЕВА: Очень много вопросов о текущей политике. Ну, вот, например, Сергей интересуется: «Леонид, что подтолкнуло вас к участию в хулиганских клипах с Обломовым и Собчак?»
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, я надеюсь, что я достаточно хулиганский человек. Ну да. Я понимаю, что вы меня чаще видите вот этим дяденька в хорошем пиджаке. Ну... Но вот такой я, могу себе такое позволить.
Е.АФАНАСЬЕВА: По-моему, вы чаще в рубашках ярких бываете.
Л.ПАРФЕНОВ: Ну да, это... Да, вот, кстати сказать, это стали первые эфиры с Познером, когда и он без пиджака в одной рубашке, и я какие-нибудь там цветастенькие меняю. Так я в них обычно и хожу, и вот сейчас в ней. Нет, в этом я, конечно, в галстуке и в пиджаке. Правда, нашел пиджак, на котором какие-то ромбы, ну, как бы, намек, вроде, на кубизм в живописи.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да. Зато потом эти ромбы вообще расползаются по всему вашему лицу, пауки ползут...
Л.ПАРФЕНОВ: Да. Вот, это же тоже...
Е.АФАНАСЬЕВА: Это компьютерная графика? Я не буду забегать вперед. Или вас красили под картину?
Л.ПАРФЕНОВ: Нет, раскрашивали живьем. Но и компьютерной графикой это тоже обработано. Ну, там же видно, что лицо по-настоящему шевелится. Это объяснение...
Е.АФАНАСЬЕВА: Леонид собой воплощает.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, это объяснение. Была такая фраза по известному образу Достоевского, что комната в доме Сергея Ивановича Щукина, где Пикассо (а это была 51 работа в комнате 25 квадратных метров), это тесная изба, заполненная пауками. Вот мы как-то и пытались это объяснить, какой же вот этот вот ужас возникал у неподготовленной публики, когда она такое количество кубизма со всех четырех стенок на себя валящимся видела.
Е.АФАНАСЬЕВА: Судя по вопросам, которые заранее на сайт приходили, очень многие люди не могут вам простить посадку Черешневого леса, видно в противовес тому. что вы не поучаствовали в этот момент в другой массовой политической акции.
Л.ПАРФЕНОВ: Я, на самом деле, не сажал. Не собираюсь ни за что не оправдываться, но, на самом деле, я не сажал. Я заезжал к Михаилу Куснировичу, кстати говоря, по делам этого фильма между двумя эпизодами. И ежели кто-то там меня видел, то видели меня как раз в этом самом черном пиджаке и черном галстуке, в каком не сажают. Но оправдываться ни за что не собираюсь. А тем же вечером (это было в воскресенье) мы обсуждали, собственно, эту прогулку писательскую, и к нам приходил Григорий Шалвович Чхартишвили, ну, в смысле Борис Акунин. И более того, предвидя этот эфир, я бы полагал, вот так по профессиональным представлениям о журналистике и неправильным бы в ней участвовать, в этой прогулке. Потому что если я в ней участвую, а потом обсуждаю, то, ну, как бы, заведомо очевидна моя позиция. Где тут моя, ну, какая бы то ни было журналистская если не объективность, хоть какой-то объективизм, хоть какое-то беспристрастие.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну то есть если вы сейчас работаете каждую неделю в программе «Парфенов Познер», значит, вы себе перекрываете возможность участвовать в каких-то политических акциях, событиях?
Л.ПАРФЕНОВ: Нет. Я думаю, что, по крайней мере... Мне кажется, что неправильно быть и участником события, и человеком, который вечером того же дня обсуждает ее в эфире. Ну, это странно. Дело журналиста в этом случае – все-таки, находиться на тротуаре и смотреть, как эту акцию...
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть в тот момент, когда вы участвовали в митингах...
Л.ПАРФЕНОВ: Я их не собирался обсуждать. Хотя, для меня была большая ломка, особенно первый раз (там видно, что меня колбасит, что называется – ролик в YouTube, все могут посмотреть), потому что какое-то нарушение профессии я видел в этом и тогда. Потому что я никогда прежде прямо от первого лица не высказывался по поводу. Я всегда сообщал о том, что на митингах или не митингах говорят о политике другие люди.
Е.АФАНАСЬЕВА: У нас мало времени осталось, давайте попробуем несколько вопросов блиц, которые пришли по SMS. «Почему речь идет только о Щукине и Морозове? А история румянцевского музея затрагивается в фильме?»
Л.ПАРФЕНОВ: Конечно-конечно. Ну, в формировании коллекции. Просто, понимаете, тут важно... Я говорю про главных действующих лиц. Про Пушкинский музей можно сделать такую монографию и эдакую монографию. У телевидения другая задача, и мы делали вот такой документальный фильм, в котором бы были судьбы. И, получается, что главными действующими лицами являются Иван Цветаев, Сергей Щукин, Иван Морозов, затем Илья Эренбург, Анри Матисс, Пикассо до первой мировой и Пикассо после второй мировой, Ирина Александровна Антонова, конечно. Ну, она единственная, кто участвует и прямыми интервью, и еще и в реконструкциях, где ее играет Марина Зудина, потому что Ирина Александровна – просто как-то контрольный пакет истории музея, из 100 лет она 51 год является директором. Поэтому вот так. Это, все-таки, телевидение, тут нужно выбирать по телегеничности. Румянцевская коллекция – за этим нет человеческой судьбы. Вот, была замечательного музея коллекция, она была потом передана в Пушкинский музей. Но тут ничего такого про людские судьбы не скажешь, не сделаешь. Другое дело, жизненный пример Цветаева, Щукина и Морозова, которые особенно в первой серии наши главные действующие лица.
Е.АФАНАСЬЕВА: Спрашивает Николай: «Леонид, будет ли продолжение «Намедни»? Спасибо».
Л.ПАРФЕНОВ: Ну, я делаю шестой том, который выйдет осенью. Да, это обязательно, потому что пятый был окончен на 2005 годе, и будет 2006-2010-й. Правда, доделывая фильм, я сейчас совсем томом не занимался. Поэтому как только выйдет и я от этого двухсерийника своего освобожусь, буду, пришпорив коней, мчаться с шестым томом.
Е.АФАНАСЬЕВА: Так. Если успеем, еще звонок. Остались последние 2 минуты. Добрый вечер. Если можно, очень быстро ваш вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Очень быстро. Скажите, пожалуйста, а современное искусство как-то упоминается в вашем фильме? Вы обычно перебрасываете мостик от текущего к прошлому. Вот, например, Винзавод, Гараж?
Л.ПАРФЕНОВ: Нет, этого нету. Ну, вы вольны сами как-то связать одно с другим. Нет, мы так не забегали, мы, все-таки, оставались. Фильм приурочен к столетию Пушкинского музея, и мы старались остаться в этих рамках. Поэтому в этом смысле какое-то активное такое действие – это, в общем, выставка Москва-Париж, 1981-й год, потом появление музея личных коллекцию. Сначала личных, потому что боялись сказать «частных». Это, ведь, тоже важно, что через этот музей и частное коллекционирование было реабилитировано. Ну и потом все дальнейшее и дальнейшее. В общем, как будто по второму разу все вернулось, когда вернулись, наконец, те ценности, которые исповедовали Цветаев, Нечаев-Мальцов, спонсор музея и Иван Морозов и Сергей Щукин.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну что же, дай бог успеха этому фильму. А что еще в кинопланах ваших?
Л.ПАРФЕНОВ: Ой, вы знаете, я сегодня кинопланы обсуждал как раз с Константином Эрнстом. Мы договорились встретиться где-то спустя недельку-две, я подготовлю более развернутые предложения, что называется, поэтому мы сегодня только принципиально обсуждали. Рано, все-таки, заглядывать. Я не могу. Как-то суеверно мне очень.
Е.АФАНАСЬЕВА: Тут была очень смешная смска: «Пропустил 40 минут передачи. Повторите коротко, что, где, когда».
Л.ПАРФЕНОВ: Что хотел сказать, да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Прочитайте завтра в расшифровке. Сегодня прямо можете посмотреть в Сетевизоре в любую минуту на сайте «Эха Москвы». Все, что вы пропустили.
Л.ПАРФЕНОВ: Слушайте, а я, ведь, даже и не смотрел, где была эта камера. Вот, ведь...
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот так вот. Вот видите? Профессионал, а не заметили.
Л.ПАРФЕНОВ: Да-да-да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вон камера стоит, на вас смотрит.
Л.ПАРФЕНОВ: А, понятно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Можно помахать зрителям ручкой...
Л.ПАРФЕНОВ: А. Слушайте, я просто не понимал... Какая-то струбцина, которая не выглядит камерой.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да. ...и напомнить, что они могут посмотреть ваш фильм на Первом канале в четверг и в пятницу.
Л.ПАРФЕНОВ: Да. В четверг в 22:30, в пятницу в 23:00. Я, разумеется, называю московское время, орбиту московскую.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Леонид Парфенов в программе «Телехранитель». Елена Афанасьева, прощаюсь до следующего воскресенья. До свидания.
Л.ПАРФЕНОВ: Да, счастливо. Извините, что первый раз в жизни не в камеру обращался. Пока.
