Работа на радио // 2007
9 декабря 2007: Преступление и наказание" - смотрят ли классику на экране . Гости - Владимир Кошевой, Андрей Сигле.
Послушать эфир - http://www.echo.msk.ru/programs/tv/56956/
Е.АФАНАСЬЕВА: Добрый вечер. В эфире «Телехранитель» - программа о сути телевидения, о тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева. Как всего по воскресеньям, говорим о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра. Сегодня будем говорить об одном из наиболее интересных событий последней недели. Это о сериале «Преступление и наказание». Даже не хочется называть сериалом. Наверное, лучше все-таки сказать – многосерийном телевизионном фильме. В гостях у меня продюсер этого фильма, композитор Андрей Сигле. Добрый день, Андрей.
А.СИГЛЕ: Добрый день.
Е.АФАНАСЬЕВА: И исполнитель главной роли – роли Родиона Раскольникова Владимир Кошевой. Добрый день, Владимир.
В.КОШЕВОЙ: Добрый.
Е.АФАНАСЬЕВА: Сразу скажу, что когда мы несколько минут назад сидели в гостевой комнате с Алексеем Алексеевичем разговаривали, с Дымарским, пришел Владимир, и его мы не узнали просто. Нет этих замечательных блистательных кудрей Раскольникова, которые отличают его в этом фильме. Пришел такой милый современный человек – ничего демонического в лице.
В.КОШЕВОЙ: Ну и слава богу.
Е.АФАНАСЬЕВА: Или вы скрываете. Володь?
В.КОШЕВОЙ: Ничего не скрываю.
Е.АФАНАСЬЕВА: В вас что-то от Раскольникова обнаружилось, пока играли? В себе нарыли?
В.КОШЕВОЙ: Естественно. Я все время задаюсь вопросом, тварь ли я дрожащая.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ой, кошмар. По-моему, далеко не все молодые люди задаются сейчас этим вопросом. Андрей, как вам кажется?
А.СИГЛЕ: Молодые люди, безусловно, перестали читать. Наверное, не только молодые люди. Учитывая то, что жизнь достаточно сложная, и до книги добираются не все, мне кажется, что как раз вот этот формат передачи литературного произведения по телевидению, он очень удачный и востребованный.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть многие школьники сейчас спокойно напишут сочинение экзаменационное по вашему фильму и не надо утруждаться читать Федора Михайловича?
А.СИГЛЕ: Точно. И скажу вам больше того – многие читатели, которые считали, что они знают Достоевского, посмотрев фильм, поймут, что ничего-то они уже и не помнят, и может, надо заново взять книжку и попробовать прочитать и другие литературные произведения, которые лет в 20 мы осваивали. А сейчас уже надо все заново перечитывать, переосмысливать.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы в книжные не заглядывали? Обычно когда выходит какой-то фильм…
А.СИГЛЕ: Я только что из книжного магазина.
Е.АФАНАСЬЕВА: …на кубиках, где самые дорогие, замечательные, вкусные места для авторов бестселлеров, обычно появляется книжка. Нет там еще?
А.СИГЛЕ: Есть «Преступление и наказание», да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Значит, все получилось.
А.СИГЛЕ: Все получилось. И больше того – параллельно с тем, как мы делали кино, готовилась к изданию книжку, и на обложке там Володя…
Е.АФАНАСЬЕВА: Володя в роли Раскольникова.
А.СИГЛЕ: Да, все. Рука руку моет.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот так. Ну что ж, я скажу наши средства связи со слушателями. Пожалуйста, уважаемые наши слушатели, вы же зрители, - + 7 985 970 45 45 – это наш смс-номер. Вы можете задавать сейчас свои вопросы исполнителю роли Раскольникова актеру Владимиру Кошевому и продюсеру и композитору фильма Андрею Сигле. Во второй части программы вы сможете, как обычно, дозвониться и поговорить с ними по телефону, а пока смс и ваши реплики, что вы думаете, смотрите вы или не смотрите, как вам – интересен ли Достоевский на телеэкране или не интересен? Что вы ждали от этого сериала и что вы увидели в телеэфире. Пожалуйста, мы ждем ваших реплик и комментариев. Вот любопытная все-таки фраза, которую сказал Владимир, что он задумывается о том, тварь ли он дрожащая… Вы когда придумывали этот сериал, раз вы продюсер, Андрей, вы наверное его и придумали, что пора Достоевского сделать для телевидения. Телевидение – искусство массовое, для многих. Не было сомнений, что в общем-то не о том сейчас современный человек думает? Вообще не теми мыслями занят? Не будет думать он о том, хорошо или плохо он поступает, как он живет, имеет ли на что-то право… Не было сомнений?
А.СИГЛЕ: Безусловно, мы всегда находимся в сомнении. Нет таких художников, которые… плох тот художник, который не сомневается. Мы, безусловно, в первую очередь думали о том, что у нас есть своя, внутренняя потребность в том, чтобы сделать Достоевского, сделать произведение по классическим романам. Мы об этом уже давно думаем с Дмитрием Иосифовичем Светозаровым, и мне кажется, что вот это прикосновение в первую очередь необходимо было нам самим. Ну, насколько вы знаете, были экранизации и «Идиота», и «Бесов» даже делали…
Е.АФАНАСЬЕВА: Которая, в общем-то, всколыхнула моду на экранизацию классики на российском телевидении новейшем уже, то есть не в советские времена, когда ставили регулярно какую-то классику, а вот в новейшее время.
А.СИГЛЕ: Да, у нас, я вам скажу, уже существует очередь, и существовала очередь. У нас была идея, мы собирались сделать «Бесы», тот роман, который наиболее, на наш взгляд, подлежит экранизации. Но нас опередили. Его сняли. Я не знаю, где он, кто его сделал, и увидим ли мы его. Поэтому для нас осталось «Преступление и наказание» следующее в очереди. И когда мы прикоснулись к этому произведению, абсолютно не пожалели, что «Бесов» уже кто-то снял, потому что я вам скажу, что действительно абсолютно другие ощущения от того, какое роман произвел впечатление в юности и сейчас. Перечитывая его, я вам скажу, что в первую очередь Федор Михайлович Достоевский – замечательный детективный писатель. Многим нашим писателям, которые создают детективы, надо поучиться, как выстраивать линии, как взаимодействия между персонажами выстраивать, как подводить кульминации. Совершенно уникальное детективное произведение.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть неслучайно Борис Акунин один из своих романов придумывал вокруг романа Достоевского, который якобы был первой версией того, что потом стало «Преступлением и наказанием», да? Володь, вот современный молодой человек, сидит, замечательно, улыбается – ничего от Раскольникова здесь в студии не вижу. Вы в школе проходили «Преступление и наказание»?
В.КОШЕВОЙ: Да, конечно, проходил.
Е.АФАНАСЬЕВА: И как проходили? Честно читали или признаемся, что нет?
В.КОШЕВОЙ: Вы знаете, у меня замечательный был педагог по литературе. Первое, что она сделала, она показала нам картину Кулиджанова, мы смотрели ее в просмотровом зале, и конечно же, впечатление от увиденного на экране и то, что я прочитал в книге, оно было разным. Что-то мне нравилось, а что-то не нравилось, но книжку я прочитал с большим интересом.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но для вас тогда Раскольников был с лицом Тараторкина, раз вы посмотрели, или нет?
В.КОШЕВОЙ: Нет, для меня уже было несколько лиц, и не только Тараторкина. У меня, конечно же, был свой Раскольников, безусловно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как раз тут вот очень много вопросов по смс пришло – от Юли, от Оскара Алексеевича: смотрели ли вы классический фильм «Преступление и наказание», как соотносите свою игру с игрой Тараторкина?
В.КОШЕВОЙ: Я?
Е.АФАНАСЬЕВА: Да.
В.КОШЕВОЙ: Вы знаете, я уже где-то пытался это сформулировать, что картина, которую снял Лев Кулиджанов, она была снята для другой страны и другого зрителя, которые понимали, что такое интерпретация и которые больше читали и могли и нуждались в литературе, которая помогала понять. я имею в виду и справочники, и энциклопедии, и все-все-все. Разное восприятие. Научно-технический прогресс…
Е.АФАНАСЬЕВА: Это такая экранизация Достоевского для времени с таким суррогатом общения?
В.КОШЕВОЙ: Я бы сказал, что это попытка кинематографическим языком новыми средствами пересказать.
А.СИГЛЕ: Но я хочу сказать, что Володе, может быть, тяжело это сказать, но я скажу, что Тараторкин совершенно замечательно исполнял эту роль, как и многие другие…
В.КОШЕВОЙ: Мне абсолютно не тяжело…
А.СИГЛЕ: Я шучу. Замечательная картина. Действительно, была снята для другой страны. Там абсолютный соцреализм, и все это снято.
Е.АФАНАСЬЕВА: Она была снята для кинозала – человек приходит, его ничто не отвлекает, да? он купил билет, сидит смотрит. У вас ведь большая сложность – у вас зритель дома, у него в руках пульт, он в любой момент может переключиться на любой канал с гораздо более легким зрелищем в 11 ночи, да?
А.СИГЛЕ: Вы знаете, Лен, дело в том, что как раз я бы не говорил о том, что мы снимали, рассчитывая на то, что мы увлечем зрителя какими-то вывертами в сюжете или какой-то своей транскрипцией. Мы делали настоящего Достоевского. И в первую очередь мы делали…
Е.АФАНАСЬЕВА: А уж он держал своим детективным сюжетом.
А.СИГЛЕ: Абсолютно правы, абсолютно. Мы сделали абсолютно настоящего Достоевского, вот просто буквально слово в слово мы следовали за партитурой, которая написана Федором Михайловичем. Не очень получалось снимать там, где у Федора Михайловича написано…
Е.АФАНАСЬЕВА: Питер поменялся, да?
А.СИГЛЕ: Потому что если сейчас пройти по всем маршрутам Раскольникова, мы нарвемся на большое количество рекламы, современных домов. А заметьте – у нас ни одного стеклопакета нет в картине.
Е.АФАНАСЬЕВА: Куда же вы их дели?
А.СИГЛЕ: Мы выбирали такие места, где можно было снимать совершенно аутентичный Петербург. Таких мест в городе осталось очень мало.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но жизнь там такая же тяжелая, как и во времена Раскольникова?
А.СИГЛЕ: Безусловно, нет. Мы живем в прекрасном городе, и фасады нашего города прекрасны. В подворотни лучше не заходить – туда, куда мы заходили, снимая эту картину…
Е.АФАНАСЬЕВА: А фасады уже хорошие.
А.СИГЛЕ: Да, а фасады замечательные.
Е.АФАНАСЬЕВА: Владимир что-то хотел сказать. Владимир Кошевой, исполнитель роли Раскольникова.
В.КОШЕВОЙ: Я услышал, что Андрей говорит, что пытались буква к букве. Это тоже не совсем так, потому что с Дмитрием Иосифовичем был один эпизод, который поверг съемочную группу даже в какую-то истерию смеха, когда прочитали у Федора Михайловича - «Раскольников вскочил и заскрежетал зубами» - как такое, например, играть? Сейчас это…
Е.АФАНАСЬЕВА: Будет похоже на ситком.
В.КОШЕВОЙ: Да. И конечно, что-то приходилось адаптировать в любом случае. Был эпизод, когда к нам на съемочную площадку пришли киноведы – молодые ребята, студенты первого или второго курса, и снимался эпизод - была встреча Раскольникова и Порфирия Петровича, и в порыве страсти Раскольников должен был крикнуть Порфирию Петровичу «Врешь, полишинель проклятый!» И Дмитрий Иосифович почесал в затылке и сказал «Вот это слово зритель сегодня не поймет». Я говорю «как не поймут? Почему? С какой стати?» - «Ну, вот у нас сидят студенты, киноведы – пойди к ним и спроси». Я вылетаю в этом же порыве страсти и спрашиваю «Ребят, вы знаете такое слово «полишинель»? Меня спрашивают «Получто?» Я говорю «Вон отсюда, чтоб я вас больше здесь никогда не видел!» Это киноведы.
Е.АФАНАСЬЕВА: Андрей, где вы нашли такого интеллигентного молодого актера, который все знает, читал Достоевского, а?
А.СИГЛЕ: Ну, это Дмитрий Иосифович. Он всегда очень тщательно подходит к выбору актеров. Но я хочу сказать, что это еще во многом и заслуга нашего режиссера. Поверьте, что наверное не так много осталось режиссеров, которые умеют работать с актером. Вот он – один из этих немногих режиссеров, который лепит на площадке совершенно особую атмосферу. Он за них все проигрывает.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот интересный вопрос. Позавчера был закрытый показ – программа, посвященная не столько даже, может, «Преступлению и наказанию», сериалу вашему, сколько вообще экранизациям. Можно экранизировать Достоевского или нельзя, это вечный вопрос, вот с тех самых еще советских времен, когда много было экранизаций. Чехов не Чехов, Достоевский не Достоевский, Толстой не Толстой… Это Толстой, это не Толстой и так далее. Вот вопрос вечный: что дает художникам, в большом смысле этого слова, право на экранизацию, то есть право на интерпретацию, на свое видение? Либо современное телевидение с такой его многосерийностью подразумевает возможность достаточно буквального прочтения. Вот идешь за сюжетом, написал Федор Михайлович такой длинный роман, который можно было бы читать длинными вечерами, а мы сейчас такой же… не надо делать две серии, как Кулиджанов, мы делаем такое же длинное неторопливое прочтение. Что это? Андрей.
А.СИГЛЕ: Ну, дело в том, что ведь это же не только прочтение, это еще и визуальное отображение того, что мы читаем. Причем абсолютно наше. Я уверен, что многие зрители совершенно другой образ и Раскольникова, и Мармеладова, и Свидригайлова, наверное, по-другому себе представляют.
Е.АФАНАСЬЕВА: А уж маму Раскольникова не в образе Елены Яковлевой все представляли, да?
А.СИГЛЕ: Абсолютно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Мы сейчас поняли, что, в общем, и не старая женщина-то была совсем.
А.СИГЛЕ: Нет, ей было 42, я так понимаю по роману, поэтому она не старая женщина была. Это же визуализация, как Дмитрий Иосифович сказал, это же долюмьеровская эпоха. Достоевский ведь не знал, что такое кинематограф. А мы сейчас вот то, что читаем, еще и переносим на экран. Это же особое искусство.
Е.АФАНАСЬЕВА: Владимир. Вы хотите добавить что-нибудь к вопросу, что дает право художнику на свою трактовку - вот сегодня, сейчас, как вижу Достоевского я?
В.КОШЕВОЙ: Ну, разумеется, только личностное отношение к автору. Если есть позиция у художника, если есть свой взгляд на него, если это художник, то тогда пожалуйста, милости просим…
Е.АФАНАСЬЕВА: Совершенно очевидно, и навряд ли кто-то будет спорить с тем, что просто слепой перенос произведения на экран обречен на неудачу, потому что литература – это одно искусство, кино и телевизионное кино – другое. И в общем-то, иногда приходится жертвовать буквальностью для того, чтобы не потерять дух. Вам приходилось жертвовать чем-то в романе Достоевского для того, чтобы сохранить то ощущение, которое в вас было, перенести его на экран?
В.КОШЕВОЙ: Ну, у меня на съемках был весь роман. И то, что я буду смотреть вместе со зрителями Первого канала дальше, и то, что было до. Это уже авторская, режиссерская и режиссера по монтажу большая часть работы. От меня здесь уже ничего не зависит. Сумели ли они сохранить это. Это уже вопросы к ним. Другое дело, что кино – это дело коллективное, и количество талантов, которое зависит от художника по костюмам, по гриму – все вместе, вот эта совокупность…
Е.АФАНАСЬЕВА: Андрей, как такое количество талантов удалось собрать? Вот неожиданное появление, мы уже сказали, Елены Яковлевой в роли мамы Раскольникова, Балуев, которого, в общем, привыкли видеть совсем другим мужчиной. Вряд ли кто из поклонников этого актера видел в нем Свидригайлова…
А.СИГЛЕ: А как вам наш Мухомор в роли Мармеладова?
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, да.
А.СИГЛЕ: Это грандиозная роль. Она очень небольшая, но такая емкая…
Е.АФАНАСЬЕВА: В общем, удается невозможное. Облики героев современных сериалов таких, как «Улицы разбитых фонарей», приклеиваются намертво, а вы, в общем-то, сняли с Кузнецова…
А.СИГЛЕ: Грандиозный актер. И еще надо сказать про Полину Филоненко…
Е.АФАНАСЬЕВА: Молодая актриса, которая играет Сонечку Мармеладову.
В.КОШЕВОЙ: И Светлана Смирнова, Катенька Васильева, которая играет мою сестру. Я думаю, что часть мужского населения поделилась на два лагеря – та, которая любит Полину Филоненко, и та, которая… серьезно, на полном серьезе, потому что у этих девчонок, современных девчонок, которых я знаю в жизни, менялась осанка и походка и голос.
Е.АФАНАСЬЕВА: В вас что менялось, Володя? В вас, современном молодом мужчине?
В.КОШЕВОЙ: Вы же видите меня…
Е.АФАНАСЬЕВА: Нет, вот что менялось в вас даже еще до входа в кадр, когда вы входили в роль? Вы в себе что-то открывали другое?
В.КОШЕВОЙ: Я старался скорее погрузиться в материал, нежели… вот опять, если говорить о том, что кино – это коллективная участие, и от художника по костюмам, от грима, от света, от художника-постановщика, от партнеров зависит все. И я от них очень сильно зависел, и вот когда все вместе – это как большая фреска, и я в этой фреске какая-то маленькая частичка. И образ, на который вы смотрите вы на экране, это работа многих и многих художников. И какая-то часть, безусловно, есть и моя. Если вы хотите услышать, что лично я привнес в Раскольникова, это только то, что вы ему сострадали и полюбили его, потому что на протяжении восьми часов, восьми вечеров вы должны как-то к нему относиться – либо со знаком «плюс», либо со знаком «минус».
А.СИГЛЕ: Вот только не полюбить. Я скажу, что Володя – абсолютно уникальный актер. Это человек практически без кожи. На съемочной площадке он абсолютно чувствует партнеров, чувствует то, что ему говорит режиссер. Я даже открою небольшую тайну. Когда мы гробили нашу Алену Ивановну, топором били по голове, Володя упал в обморок от переполнявших его эмоций, ощущений.
Е.АФАНАСЬЕВА: Володь, как раз до того, как мы вошли в студию, Дымарский вспоминал – не знаю, легенда это или нет, - что Тараторкин, играя эту роль, потом вынужден был обращаться к невропатологам, психиатрам, и говорят то же самое про Юрия Яковлева, когда он играл «Идиота». У вас вот это состоянии пограничное случалось? Не пугало ли оно вас? Ответ, наверное, длинный. Давайте мы сейчас ответим, да или нет, а после новостей вернемся к этой теме.
В.КОШЕВОЙ: Хорошо.
НОВОСТИ
Е.АФАНАСЬЕВА: Это музыка как раз нашего сегодняшнего гостя, Андрея Сигле, продюсера и композитора фильма. Сейчас пока звучал фрагмент музыкальный, интересно было смотреть, как Владимир Кошевой, исполнитель роли Раскольникова подпевал. Вы еще все в теме, да? Володя.
В.КОШЕВОЙ: Ну, не то что в теме, но конечно, память никуда не вычеркнешь.
Е.АФАНАСЬЕВА: Мы остановились перед новостями на вот этой очень интересной теме – как актер погружается в образ. Говорят, что некоторым блистательным актерам священники советуют не играть с такой самоотдачей. Можно уйти куда-то в другие миры и не вернуться. Насколько вам было играть Раскольникова сложно, опасно?
В.КОШЕВОЙ: Ну, первые дни было очень опасно. Я, признаюсь честно, вставал в 6 часов утра и боялся опоздать на съемку. Я приезжал за два часа до начала. И через два или три дня на улице ко мне подошел священник и спросил, чем мы здесь занимаемся. Я сказал, что здесь проходят съемки «Преступления и наказания». Я получил благословение на эту роль.
Е.АФАНАСЬЕВА: А вот интересно, иногда понятно, что есть профессионализм у актера. Актер снимает грим, костюм, идет в совершенно другую жизнь, иногда сразу же играет в другом фильме или спектакле, в обычную жизнь. Насколько легко было выйти из Раскольникова и пойти в обычную жизнь вам, когда съемка закончилась?
В.КОШЕВОЙ: Очень хороший вопрос. У меня практически не было таких переходов, поскольку съемочный день длился 12 часов, я обязан был подготовиться к следующему дню. Я должен был знать тексты и представлять, что будет происходить с моим персонажем, должен был готов прийти к Дмитрию Иосифовичу уже готовым, чтобы он понимал, что со мной делать, в каком я нахожусь состоянии. И поэтому у меня даже и сны были все про съемки. Я думал, так ли я лежу, с какой стороны камера, не перекрываю ли я партнершу, помню ли я текст…
Е.АФАНАСЬЕВА: А не доходило до того, что «не я ли убил старушку-процентщицу»?
В.КОШЕВОЙ: Нет, просто у меня была ответственность большая перед очень многими людьми. Я не мог прийти неготовым на площадку.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но это все-таки профессиональное. А личностное? Вот насколько тяжело потом было выйти из Раскольникова? Все-таки образ мысли не совсем современный.
В.КОШЕВОЙ: Друзья помогли, конечно, они меня вытаскивали из этого состояния, мы проводили упоительные вечера на кухне…
Е.АФАНАСЬЕВА: Упоительные в прямом или переносном смысле?
В.КОШЕВОЙ: И в прямом, и в переносном. В те короткие какие-то перерывы я ездил домой в Москву…
А.СИГЛЕ: На самом деле, я скажу, что мы тоже старались как-то подготовить актеров. Мы их недокармливали. Очень простая была еда, мрачная обстановка…
Е.АФАНАСЬЕВА: Оказывается, можно было очень хорошо сэкономить на съемках. Актеров можно было не кормить, не предоставлять удобных им уборных и так далее. Владимир, пишет Таисия из Петербурга: «Я себе Раскольникова именно таким и представляла. Спасибо вам огромное. Еще вопрос – можно ли вас увидеть в театре? Может, даже в Петербурге?»
В.КОШЕВОЙ: Да, я надеюсь, что в Петербурге режиссер Михаил Елисеев возобновит спектакль «Флорентийская трагедия», и надеюсь, что в скором времени мы будем делать новую постановку.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я сейчас напомню еще раз наш смс-номер - + 7 985 970 45 45. Пожалуйста, ваши вопросы актеру Владимиру Кошевому, исполнителю роли Родиона Раскольникова, Андрею Сигле, композитору и продюсеру многосерийного фильма «Преступление и наказание», а также вы можете звонить нам в прямой эфир. Наш номер – 363 36 59. номер московский. И вы можете задать моим сегодняшним гостям ваши вопросы, а также высказать свои реплики и точки зрения. Я пока очень быстро попробую несколько реплик, которые пришли по смс, просто читать. Если требует ответа, пожалуйста, отвечайте. «Ужас – бабульку и ее сестру топором на экране! Живой криминал! Плохой пример. Где же дети не будут потом жестокими? Антон из Иркутска».
А.СИГЛЕ: Ну, криминальные новости на центральных каналах значительно более, я думаю, жестокие сцены показывают.
Е.АФАНАСЬЕВА: «Современная версия по мотивам романа была бы интереснее» - считает Ирэна из Самары. Возможна ли современная версия?
А.СИГЛЕ: Безусловно, возможна. Мы делали с Дмитрием Иосифовичем современную версию романа, «Фаворский» она называлась – «Граф Монте-Кристо». Действительно, переноситься достаточно легко. А «Граф Монте-Кристо» у нас еще и по датам совпал со всей нашей историей и с историей Франции.
В.КОШЕВОЙ: Дмитрий Иосифович уже обращался к «Преступлению и наказанию» - он делал картину «Арифметика убийства». И это была действительно в современность перенесенная история.
Е.АФАНАСЬЕВА: Версия. «Вас волнует идейная сторона?» - спрашивает Олег. В чем ваше открытие текста?
В.КОШЕВОЙ: Идейная сторона?
Е.АФАНАСЬЕВА: Достоевского.
В.КОШЕВОЙ: Безусловно. Я как современный человек не могу не реагировать на то, что происходит вокруг, сколько партий, коалиций, всевозможных политических течений.
Е.АФАНАСЬЕВА: Нет, я думаю, что вопрос как раз о том, что идеи Достоевского вас волнуют или это перенос действия и текста?
В.КОШЕВОЙ: Нет, конечно же, волнуют. Но я думаю, что это очень серьезный разговор. И не трехминутный.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ну давайте поговорим. Потому что все равно ведь вопрос о том, оправдывает ли человек, который играет Раскольникова, он его скорее защищает или находит в нем какие черты? Я, может, забегу немножко вперед, - я знаю, что ваш финал при достаточно буквальном следовании тому, что написал Достоевский, некоторыми визуальными образами показывает, что это герой не раскаявшийся. Вы его так и играли?
В.КОШЕВОЙ: Нет, я играл все-таки раскаявшегося человека. Я не могу играть финал сразу, понимаете? Я буду адвокатом своего персонажа до конца своей жизни. Я не знаю, какой он станет в финале. Он для вас станет – это вы будете решать. А я играю персонажа, и я буду оправдывать любой его поступок.
А.СИГЛЕ: Во всяком случае, как композитор я скажу, что мы прочитали эпилог Федора Михайловича Достоевского, который абсолютно не однозначен - не такой, как был у Кулиджанова, и не такой, какой нам преподавали в школе. Он двойственный – там есть два совершенно равноправных финала. И мы играли тот финал, который… я уже во всяком случае как композитор играл тот финал, который, на наш взгляд, вполне имеет место быть. Вот Володя абсолютно правильно говорит, что он играл честно и защищал своего героя. Мы все-таки к нему имеем свое отношение как авторы – Дмитрий Иосифович Светозаров как режиссер, я как композитор. Главная идея, которую мы «достаем» из этого романа, это некое существование такой посредственности, которая такая серость, которая вдруг возомнила себя значимой и право имеющей, и вот эта посредственность… здесь есть и отголоски немецкой философии, которые упали на русскую почву, и поэтому у нас есть вполне свое, особое отношение к роли, которую играет Володя.
Е.АФАНАСЬЕВА: Володя, а для вас Раскольников посредственность?
В.КОШЕВОЙ: Нет, конечно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот я посмотрела, что вы как-то так бурно прореагировали.
В.КОШЕВОЙ: Я буду сейчас просто яростно защищаться и вступать в борьбу, но я думаю, что это будет бессмысленной просто борьба, потому что, я повторюсь, что я бы не смог играть… вернее, наверное, можно было бы играть бездарность, но мне это было бы неинтересно – играть серость и бездарность… мне интересна всегда личность.
Е.АФАНАСЬЕВА: Александр как раз спрашивает, смс-вопрос: «Вы разделяете теорию Раскольникова о сверхчеловеке, которому позволено все? В романе он не находит истину, которой можно эту теорию заменить».
А.СИГЛЕ: Не мните ли вы себя Ликургом и Наполеоном?
В.КОШЕВОЙ: Конечно же, я мню себя и Ликургом и Наполеоном. И ничто философское мне не чуждо. Я буду философствовать и буду рассуждать и договорюсь до такого, что пойду и совершу преступление. Дело не в этом. Неправильна сама постановка вопроса, мне кажется.
Е.АФАНАСЬЕВА: Давайте дадим возможность слушателям задать вопрос. Возьмите наушники, пожалуйста. 363 36 59. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как вас зовут? Откуда вы?
Слушатель: Меня зовут Галина, я из Петербурга.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, Галина, пожалуйста.
Слушатель: Ну, во-первых, хочу сказать большое спасибо Владимиру за его труд – я от этой роли буквально в восторге. Мне очень нравится это фильм. Причем я хочу сказать, что это одно из моих самых любимых произведений Достоевского, и я очень благодарна и режиссеру, и продюсеру, и вообще за ту мысль, что они сделали это произведение, воплотили на экране. Я так думаю, я смотрю на молодежь, которая меня окружает, - заинтересовались. Это очень приятно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Спасибо.
Слушатель: А вопрос такой. Я хотела спросить Владимира: вот каковы были его ощущения, когда его утвердили на эту роль? все-таки это и ответственность большая перед зрителями, и для себя самого – вот это ощущение, когда сказали «Все, вы снимаетесь, вы Раскольников»…
В.КОШЕВОЙ: Спасибо большое за вопрос и за добрые слова. Я получил смску, когда был на отдыхе в Таиланде, и я не поверил, поэтому ответил – «Не верю!» Мне пришла смска – «Вы утверждены на роль Раскольникова. Поздравляем».
Е.АФАНАСЬЕВА: А вокруг Таиланд.
В.КОШЕВОЙ: Да, а вокруг море, солнце, красивые девушки.
Е.АФАНАСЬЕВА: Совсем не раскольниковский пейзаж.
В.КОШЕВОЙ: Абсолютно. И мне прислали в ответ другую смску: «Не стригитесь, не брейтесь, не загорайте». Я подумал – «Какая глупая шутка»
Е.АФАНАСЬЕВА: Но загорать перестали.
В.КОШЕВОЙ: Нет. Какой дурацкий розыгрыш. И вернувшись через 10 дней, действительно, меня пригласили на студию, я снова приехал. Но вот ощущение того, что я буду играть Раскольникова, мне пришло только тогда, когда я начал слушать музыку по совету Дмитрия Иосифовича по-настоящему. Вот если говорить, я испугался. Что это за предложение, что это за материал.
Е.АФАНАСЬЕВА: А музыку, которую написал Андрей Сигле, или еще до того, как он написал, какую-то другую музыку?
В.КОШЕВОЙ: Нет, я не слышал еще музыку Андрея. Ее, по-моему, еще не было. Ее написали, уже когда картина была готова. Я слушал музыку, и Дмитрий Иосифович просил меня найти для каждой сцены ту щемящую ноту, которая задавала бы камертон и была бы решением сцены для Раскольникова. Я слушал Пярта, Каравайчука, Губайдуллина…
А.СИГЛЕ: Ну, тоже неплохие композиторы.
В.КОШЕВОЙ: Нет, ну если бы Андрей мне дал послушать его музыку, слушал бы его.
Е.АФАНАСЬЕВА: Маша из Питера пишет: «Когда читала «Преступление и наказание», так погрузилась во внутренний мир Раскольникова, что мучилась его депрессией до самого конца, замкнулась и болела вместе с ним, даже речь свою стала строить, как в книге».
В.КОШЕВОЙ: Да, я, Машенька, понимаю вас, и я сыграл роль Раскольникова два раза – я сыграл ее на озвучивании, потому что внутренние монологи – это все было за кадром. И со мной работала режиссер по озвучанию – Наталья Гущина, и я очень благодарен ей, потому что она требовала от меня именно моего звучания. Она говорила «Так говорят все, а вот я хочу, чтоб сказал Владимир Кошевой». Она пыталась найти ту интонацию, которая совпадала бы с мыслями Раскольникова.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ольга пишет из Москвы: «Согласна с тем, что фильм снят для другой страны, но сейчас много людей, которые считают себя особенными, и из этих предпосылок управляют». Что ответите Ольге? Андрей.
А.СИГЛЕ: То есть Оля сказала, что много Раскольниковых?
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, и они управляют, считает Ольга. Как я понимаю по этой фразе ее.
В.КОШЕВОЙ: Я думаю, что это наоборот другие люди, которые стоят над людьми и имеют больше материальных благ.
А.СИГЛЕ: Нет, дело в чем – я хочу сказать, что Федор Михайлович Достоевский, как и Лев Николаевич Толстой, как и Бунин, Лесков, Гончаров, это абсолютно современный писатель. Они всегда будут современными. Любая классика всегда будет современной. И понятно, что те вопросы, которые поднимает Федор Михайлович, они вечные. Это же философия. Это философия жизни. Кстати говоря, я слушал новости, которые были в середине часа, и думал – господи, насколько же изменились новости и насколько не изменились люди. Дело в том, что Федор Михайлович писал свой роман, как вы знаете, по заметке в газете. Он прочитал заметку о том, что было совершено такое убийство, и написал целый роман. Я слышал новости о том, что запускают шаттлы в космос, о том, что в Косово такие проблемы, террористы взрывают автобусы… тогда такого не было, но тем не менее человек все равно остался человеком. И те вопросы, которые поднимает Федор Михайлович, они будут всегда современными.
Е.АФАНАСЬЕВА: Давайте еще звонок примем. 363 36 59. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как вас зовут, откуда вы?
Слушатель: Я вам звоню из Тулы, меня зовут Олег Михайлович.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, Олег Михайлович, пожалуйста. Вы в эфире, говорите.
Слушатель: Да-да. Вы знаете, слушая вас сейчас по поводу серых посредственностей. Вспомните Бердяева – что как раз молодежь того времени, т.н. революционная молодежь, она явила удивительную революционную святость. То есть самоотречение ради некоего идеала, причем ценой страшной крови. Ну, у Раскольникова это старуха. Но опять – для достижения какой-то светлой и возвышенной цели. У последующих бомбистов и тех, которые пускали царские поезда под откос, это было нечто другое. Вот смотрите, что сейчас мы имеем, это просто вырождение. То есть сейчас весь криминал основан на чем – на том, что человечество, в том числе и во многом молодежь, которая желает самоутвердиться, она ж движется брюхом вперед. Ведь голова-то же ничем… там никакой идеологии…
Е.АФАНАСЬЕВА: Олег Михайлович, то есть вы хотите сказать о том, что если раньше и убивали, то ради какой-то идеи, а сейчас только ради денег, да?
Слушатель: Да. Это тоже было скверно, это попрание евангельской морали, поэтому финал-то ведь – это Соня Мармеладова. Я не знаю, как там… вот я слушал, как автор и режиссер пытались разобраться в сценарии, но ведь Сонечка Мармеладова - всепрощение, вот это финал. И в принципе ведь все они жалкие, они ж все жалкие!
А.СИГЛЕ: Вы правы абсолютно. Это роман, на самом деле, о людях, которых жизнь разогнала по щелям, и они там просто выживают. Вот, собственно, о чем роман.
Е.АФАНАСЬЕВА: «Владимир, ваша игра точна, трепетна. По моим ощущениям. Узнается текст, хотя визуальный образ был для меня другим» - пишет Алина, 21 год, филолог. Хотели бы вы сыграть Раскольникова в театре?
В.КОШЕВОЙ: Нет. Однозначно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Невозможно каждый вечер входить в эту роль?
В.КОШЕВОЙ: Нет, просто мне не хочется уже одевать костюм убийцы – мне хочется уже чего-то другого, мне хочется расти.
Е.АФАНАСЬЕВА: Елена из Москвы спрашивает, в каком театре работает исполнитель роли Раскольникова и снимался ли он раньше в кино.
В.КОШЕВОЙ: Спасибо большое за вопрос. Я являюсь актером театральной компании «Антика» под руководством Михаила Елисеева. В кино я снимался, у меня была единственная главная роль, можно сказать, первая главная роль – у Александра Рогожкина «Своя чужая жизнь».
Е.АФАНАСЬЕВА: Андрей спрашивает: «Скажите, прошел ли уже сериал, и где его можно увидеть?»
А.СИГЛЕ: Прошло 4 серии по каналу ОРТ… по Первому каналу. И еще будет 4 серии, они абсолютно не повторяют те, которые были. Их тоже можете посмотреть.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть вы можете завтра включить телевизор в 22.20.
А.СИГЛЕ: Да, и посмотреть оставшиеся 4 серии.
Е.АФАНАСЬЕВА: Еще звоночек успеем принять. Добрый вечер.
Слушатель: Здравствуйте. Я просто хотела сказать, что это потрясающе. Мне 14 лет только, и я еще не читала роман. Но я смотрю просто не отрываясь, и мне кажется, что все актеры играют очень хорошо, но вот Раскольникова Владимир сыграл ну просто потрясающе. У меня нет слов вообще. Мало того, что человек очень красивый, образ передает настолько точно… я просто в восторге.
Е.АФАНАСЬЕВА: Простите, а как вас зовут?
Слушатель: Меня зовут Настя.
Е.АФАНАСЬЕВА: Настя, а откуда вы знаете, как передается образ, если вы говорите, что вы не читали?
Слушатель: Нет, я имею в виду, что мне становится понятно, что это за человек, о чем он думает, что творится в его душе.
Е.АФАНАСЬЕВА: Настя, а почитать собираетесь?
Слушатель: Конечно, обязательно. Я решила, что я просто непременно прочту.
В.КОШЕВОЙ: А что вы хотели спросить, Насть?
Слушатель: Ой, да я даже не знаю. Я включила только пять минут назад, я просто хотела так вот сказать спасибо.
В.КОШЕВОЙ: Спасибо вам за то, что смотрите.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот так вот, поклонницы бывают все-таки не только у поп-звезд. Оказывается, у Раскольникова тоже бывают такие восторженные поклонницы.
В.КОШЕВОЙ: Честно говоря, я не ожидал.
Е.АФАНАСЬЕВА: Почему?
В.КОШЕВОЙ: Ну, не думал я просто о таком восторженном…
А.СИГЛЕ: Еще не привык просто.
В.КОШЕВОЙ: Не привык…
А.СИГЛЕ: Володь, все будет. Я считаю, что для Владимира эта роль – это безусловный стремительный старт в кинематографе. Уверен, что сейчас будет огромное количество ролей, предложений ему, и у него очень большое будущее.
Е.АФАНАСЬЕВА: Тем более, как я понимаю, это актер совершенно разный. Потому что это человек совершенно не с той маской, которая могла приклеиться, с совсем другими глазами, лицом… 363 36 59 – добрый вечер. Говорите. Как вас зовут?
Слушатель: Добрый вечер. Меня зовут Валерий. Я хотел бы задать вопрос, и маленькая ремарка по поводу фильма. Потому что я помню и первую версию, с Тараторкиным. Вы знаете, фильм мне в целом понравился, я смотрел все 4 серии, и дальше буду смотреть, но у меня такое ощущение возникло… хорошо, что у вас исполнитель главной роли… Вы знаете, когда я смотрел первую серию, особенно там, где была завязка по поводу убийства, такой кульминационный момент, где чувства и душевные метания, я почему-то поймал себя на мысли, что какая-то расчетливость такая с экрана глядит с лица главного героя. То есть через минуту он стоит таким хладнокровным, монотонным голосом, очень аргументировано излагает, что он собирается делать, а через минуту он мечется и выражает какого-то ненормального. Вот эта вот неорганичность меня просто поразила. Если честно, я считаю, что фильм в целом, конечно, хорош – антураж, все это сделано на высшем уровне, но вот все-таки актерская игра, если проводить параллель с «Идиотом», там, может быть, звезды были, но суть не в этом – все-таки достоверность того, что я невербально осознаю с экрана, мне кажется, она оставляет желать лучшего. Поэтому у меня вопрос такой к исполнителю главной роли. Скажите, пожалуйста, ваш собственный Раскольников сильно отличался от Раскольникова, которого, собственно, режиссер хотел показать? И кто кого в этом процессе…
Е.АФАНАСЬЕВА: Спасибо за вопрос, просто у нас уже мало времени, давайте дадим Владимиру время ответить. Если я поняла правильно, ваш Раскольников и ваш Достоевский отличался от Достоевского Дмитрия Светозарова, режиссера? И если отличался, то чей побеждал?
В.КОШЕВОЙ: Нет, конечно же, у нас была плотная связь с режиссером. Другое дело – то, что вышло в результате. И это вопрос уже, наверное, к монтажу, что попало на формат, что вышло в итоге. Это не от меня зависит. Потому что материала было снято много, и вся линия поведения, как приходит в голову эта мысль… это много. Я понимаю Дмитрия Иосифовича. Видимо, он посчитал нужным, что нужно сделать это побыстрее.
А.СИГЛЕ: Я скажу, что вошло, конечно, много. Практически все вошло в картину. Я хочу сказать, что вот эта неоднозначность поведения заложена в самом характере героя – в один момент он уверен в том, что он абсолютно прав, в другом моменте он абсолютно ужасается тому, что он сделал, поэтому, на мой взгляд, Володя абсолютно органично передал характер героя Достоевского.
Е.АФАНАСЬЕВА: Лора спрашивает, где купить ДВД. Есть ли сериал на ДВД, Андрей?
А.СИГЛЕ: Ну, пока нет, конечно. Пройдет какое-то время, обязательно он появится. И уверен, что выйдет на ДВД.
Е.АФАНАСЬЕВА: Лор, только не покупайте пиратские версии. Подождите лицензионной.
А.СИГЛЕ: Подарочной.
Е.АФАНАСЬЕВА: «Владимир – гениально. Светозарову – поклон. Фильм – потрясение» - пишет Лариса. «Вы молодец, Владимир. Фильм замечательный. Постановка, музыка, работа оператора – супер!» - вот такие реплики. Их много достаточно. Я хотела вам сказать спасибо уже за то, что сегодняшний разговор так резко выбивался из многих других разговоров, которые мы ведем в этой студии с вами и со слушателями, потому что когда передача о телевидении, люди обычно задают совсем другие вопросы, хотя, в общем, телевидение в современном мире – это то средство связи душ, которым, в общем-то, и надо говорить о смысле жизни, а не только о чем-то сиюминутном. И наверное, ваш фильм – попытка это показать, попытка вернуть зрителей к самим себе, к каким-то глубинным вопросам, какими они сегодня задавались в эфире, дозваниваясь нам. Те, кто успел дозвониться. К сожалению, мы мало звонков успели принять. Володя, как жизнь после Достоевского складывается? Что вы играете сейчас? Где вас можно увидеть?
В.КОШЕВОЙ: Ну вот, честной говоря, взял такой тайм-аут и ничем не занимаюсь. Могу себе позволить сегодня просто высыпаться. Закончились съемки в картине про Анну Ахматову, я сыграл Гумилева у Ирины Евтеевой, закончились съемки «Маленьких трагедий».
Е.АФАНАСЬЕВА: А в «Маленьких трагедиях» кого?
В.КОШЕВОЙ: Белого герцога я играл. И закончились съемки, должна быть премьера вот-вот, в картине Стаса Либина «Заговор», где я играю Юсупова, князя.
Е.АФАНАСЬЕВА: Какие удивительные, большие диапазоны ролей.
В.КОШЕВОЙ: Посмотрим, что в итоге.
Е.АФАНАСЬЕВА: На все очень хочется посмотреть.
В.КОШЕВОЙ: Мне самому интересно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Андрей, вы как продюсер дальше, может, вместе со Светозаровым или нет, что-нибудь делаете для телевидения еще?
А.СИГЛЕ: Ну, сейчас мы делаем с Сергеем Овчаровым «Вишневый сад» и с Дмитрием Иосифовичем мы планируем снять картину по «Конармии» Бабеля.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Андрей Сигле – продюсер и композитор многосерийного телевизионного фильма «Преступление и наказание» и Владимир Кошевой – исполнитель роли Родиона Раскольникова, - в программе «Телехранитель». Елена Афанасьева – прощаюсь с вами до следующего воскресенья. А вы не забудьте завтра включить телевизор и посмотреть продолжение фильма в 22.20 на Первом канале. Всего доброго.
А.СИГЛЕ: До свидания.
В.КОШЕВОЙ: Всего хорошего.
